Иногда мне снится сон. Я не помню когда он начал мне снится, но хоть проявляется он и не часто, всегда неизменно одинаков. Очень короткий сон, и еще ни разу ничем не закончился. По моему он сопровождает меня всю мою жизнь...
Это поляна в заснеженном лесу. Рыхлый, глубокий, сверкающий под луной снег. Я стою на этой поляне, чуть ли не по пояс в снегу. А навстречу мне несется огромный волк. Мощно бежит - в этом снегу двигаться крайне трудно, мне так и вовсе невозможно. От каждого порывистого движения зверя, по сторонам разлетаются тучи искристого снега...
И уже нет ни прошлого, ни будущего, ни надежд, ни планов, ничего. Просто стоишь и готовишься к единственному (больше не успеешь наверняка), последнему в жизни удару.
Страх, смертельный страх - где-то внутри, спрятан, зажат чтобы не мешал...
Зверь приближается, а я как бы бегу вместе с ним - рывок вверх-вперед, падение вниз-вперед... Во всей моей жизни теперь лишь одна цель - точность и скорость последнего удара. Как только можно, сантиметровыми движениями укрепляю ноги в этом сплошном, рыхлом сугробе, и жду последнего мига.
Что и как будет дальше? Я не знаю. Наверно мозг отключается в такие минуты и всякая философия умирает заведомо.
Нас разделяет метров 10, я отчетливо вижу каждую деталь - огромную морду, желтизну глаз, оскал клыков, переливы шерсти...
Так он всегда и кончается, этот сон. Ничем. Лишь готовностью встретить последний момент своей жизни.
А может победить, что впрочем маловероятно.
Издавна, сама мудрость гласит - Если в тебе больше нет сомнений, значит ты уже победил.
Наверно себя по большей части?
Школьная 7 - таков был адрес в поселке Мочилы, куда мы подъехали в полной темноте. С виду нормальный дом, ворота из стальных листов, сам дом снаружи обшит пластиком (нынче это называется Сайдинг).
Ворота они, Жанна с Вовой открыли своими ключами, пояснив что их чудного работника - Славика - в данный момент наверняка нет на месте - либо под каким-нибудь забором валяется, либо набирает водкой состояние, при котором положено валяться под забором.
Меня так до сих пор и инструктируют - не забудь дескать, с этой минуты ты тут главный...
Входим в дом. Домов грязнее... не скажу что совсем уж не видел - за 33 года войны всякого повидал - но видел крайне редко.
Из комнаты слева плавно выходит древняя бабушка. Она смотрит куда-то в пространство. Жанна на ходу поясняет что бабушка - это мама Вовы - абсолютно глуха и... почти так же пьяна.
Дескать обожает со Славиком пить и... спать.
После недолгих попыток дозвониться на мобильник, который они купили в качестве местного, чтобы их работник был на связи, Славик приходит.
Действительно матерый бомж.
Нас представляют друг другу. Славик гораздо выше меня ростом, какой-то худой как жердь, заросший нечесаный...
Пока суть да дело, я готовлю плацдарм для возможности хотя бы присесть - в таких домах мне по настоящему становится страшно, кажется страшнее, чем даже ожидание смерти в схватке со зверем.
Жанна показывает мне крайне захламленную комнату, с двумя кроватями на шатких подпорках. Естественно я сразу пытаюсь убрать все, что настелено на кровати. Но вот куда именно убрать? - не понимаю. Комната по настоящему захламленная дальше некуда.
Дышать мне в этой комнате крайне трудно - легкое еще кровоточит, а на почетном месте в комнате друг на друге стоят клетки с индюками и, запах в комнате... не знаю чем больше пахнет, индюками или прочими запахами этого дома. В общем амбре стоит убойное, а для меня сейчас особенно.
Думать о том, что же я натворил, в какую кабалу себя загнал - поздно. Да и что я мог бы сделать с пробитым легким?
Но тут, шансы погибнуть повышены многократно. Надежда лишь на то, что я успею привести дом хоть в относительный порядок. Или хотя бы эту комнату.
Всей толпой начинаем выгружать из машины то, что Жанна с Вовой прихватили с собой на выходные. Прихватили много. В том числе бутылок 7 - 8 водки. Мне от этого становится совсем уж тошно - значит народу будет много. Не на двоих же они столько водки набрали.
Позже выяснится, что водка конечно не на двоих. Водка в основном на одну Жанну.
Весь кипеш этого вечера я уж и не помню. Обычное в общем-то представление всех всем. Показали мне хозяйство - птичий двор - за которым мне надлежит теперь ухаживать. Ничего особенного - кормить птиц, иногда убирать в птичьем дворе, собирать яйца, охранять птичек, зерно предназначенное для прокорма птичек и их продукцию - охранять в основном от Славика, часто изыскивающего предметы для бартерных сделок с избранными местными жителями - то бишь обмена на водку.
После всех знакомств и инструкций ночь перешла в попойку. Через несколько минут, щедро угощенный Славик, с подобострастным видом вовсю инструктировал меня на предмет сволочной натуры его хозяев, особенно Жанны. Предсказал в том числе, что из-за ее гиперобщительности сна мне в эту ночь не видать наверняка.
Вообще-то именно сон мне в эту минуту был нужен больше всего. Оно и понятно - в моем состоянии. Но я просто тупо слушал, плохо соображая и с трудом, будто сквозь мутное стекло воспринимая происходящее. Спать тут было еще хуже - грязнее - чем в напрочь загаженных подъездах.
Когда отошедшая на минутку Жанна возвращалась - секунду назад поносящий ее Славик, так же подобострастно улыбался ей, ожидая от нее очередного угощения рюмкой водки...
Много раз за время пребывания у них, я буду удивляться его умению почти одновременно всех поносить и всем улыбаться, рискованно чередуя последовательность лиц - думаю Штирлиц не смог бы перестраиваться с такой скоростью и главное... искренностью.
Через некоторое время Жанна спровадила Славика спать - на ногах он уже не держался, хотя и выпил вроде бы не много. Меня же попросила еще посидеть - за компанию.
Вова давно уже спал - участия в попойке он не принимал, и лишь иногда выкрикивал из комнаты Жанне - скоро ли она закончит бухать?
Мы сидели еще часа два. За это время Жанна рассказала множество удивительно-ужасных вещей. В частности и то, что она натурально черная вдова - Вова уже шестой ее муж, потому и намного младше ее...
Коронный ужас однако заключался на мой взгляд в том, что Славик эту ночь будет спать в "моей" комнате.
Когда подходила к концу третья бутылка водки, большинство которой употребила Жанна, мы наконец пошли в мою комнату - разбираться куда убрать их... постель, чтобы я мог сложить свою.
Славик вроде бы спал. Вова, с частотой метронома время от времени осведомлялся выкриками о состоянии попойки... В общем все более менее было стабильно.
Еще минут через 40 я наконец смог лечь спать. Сразу конечно не уснул, больно много мыслей было. А через некоторое время вдруг встал Славик...
Как под гипнозом шел он в другую комнату-коридор, так же сильно захламленную, но в отличие от этой, там кругом был металл - всякие моторы, какая-то арматура и прочие тяжелые предметы. В общем было ясно что Славик заблудился на пути в туалет.
Так считал я, одновременно с каким-то чуть ли не злорадством наблюдая за неотвратимым приближением этого зомби к куче металла.
Славик однако не заблудился. Подойдя к самой гуще этой металлической свалки, он деловито изготовился справлять нужду прямо на нее...
Мое легкое даже не отреагировало на мгновенный переход в абсолютно бодрое состояние - сонливость как рукой сняло, с кровати я практически вылетел, но пнуть или отшвырнуть Славика в сторону и далее на улицу уже все равно не успел, а теперь, во время процесса опасался дернуть его лишний раз.
Однако наверно я и впрямь в панику ударился от впечатлений, из комнаты выскочил заспанный Вова вопрошая на ходу - Вить, что случилось? У меня в ответ слов не находилось, только и мог огибая его идя на улицу махнуть рукой за спину, где Славик уже застегивался.
Вышел на улицу, закурил. Уже и утро пробивалось. Спать в эту ночь и впрямь не пришлось - теперь уж просто не хотелось.
Так и потянулись черные дни этой зимы. Четыре дня Вовы с Жанной не было, вечером пятницы они приезжали. Всем сразу стало ясно что с этим персонажем - Славиком - я по любому не уживусь.
Впрочем, пока их не было, Славика как правило тоже не было - он уходил чуть ли не вслед их машине. Где-то в деревне бухал.
А я день за днем приводил в относительный порядок дом, особенно кухню. Сдирал, стачивал ножами и наждачкой сталактиты окаменевшего жира с окон, который наверно уже несколько лет можно было выдавать за янтарь, орудовал всеми мыслимыми инструментами.
В конце первой недели на кухне наконец можно было сидеть и не ощущать рвотных позывов глядя вокруг. Естественно успевал работать и на птичнике.
Первое время, по привычке Славик пытался приводить в дом своих друзей - один другого краше. Я не чувствовал за собой права запрещать. Дескать вон мои вещи в "моей" комнате, вон место моей ответственности (птичник) - ко всему перечисленному на пушечный выстрел не суйтесь, остальное... я не знаю.
Но однажды один из этих ряженых залез руками в мою сковороду, а когда я на звон опрокинутой сковороды "выполз" (иногда я задыхался и двигаться мне было трудно) из комнаты, этот друг сунул кусочек мяса прямо себе в карман.
Это его движение я успел заметить, выдернул его руку из его кармана, с еще зажатым в ней жирным текущим мясом. После его краткого сообщения о том, что это он принес с собой, так дескать в кармане и таскает суп, я пнул сначала стул, потом его самого тем же макаром до дверей проводил.
Славик следом рванул сам, оба чего-то там кричали, крутили пальцами у висков... в общем друзья сюда ходить перестали.
Только мама Вовы и приходила. Хоть и нашептывала мне Жанна, чтобы не пускал ее, но на деле вреда мне бабушка не доставляла, а смотреть за птичьим двором так и так надо - от Славика. Замечу что и бабушка крадет - тогда и будут разбираться.
Сами опять же. Дело ведь их семейное, разве нет?
В доме надо сказать еды было навалом - Жанна готовила с большим запасом, чтобы с избытком хватило Славику, а теперь и нам обоим на неделю.
На неделю хватить могло и зачистки - после кулинарных творений Жанны все стены и окна вновь были густо покрыты жиром.
Но когда ты серьезно болен (в эти дни температура у меня бывало зашкаливала за 40) и у тебя естественно постоянная тошнота, то единственный способ заставить себя есть - приготовить совсем немного, но чего-нибудь очень-очень вкусного. Такого, от которого в нормальном состоянии натурально пальцы оближешь, а в смертельно-больном едва сможешь потребить не вырвав.
Вот я и делал так, как подсказывал мне опыт моей 30-летней войны - готовил себе сам. Хотя помогало мало, но я все же ел, хоть по 100, по 50 грамм в день, но ел и мог надеяться выжить.
Жанна с Вовой знали о моем состоянии, и о том что теперь мне гораздо хуже. Но относились к этому хладнокровно. Славик как-то рассказал что у них были случаи смерти их "работников", в том числе и при нем.
Несколькими днями позже я, придя с очередного посещения птичника потерял сознание и со всего маху конечно упал - до сих пор зуб один шатается, впрочем плевать, зубов у меня все равно почти не осталось.
Славик не рванул тогда за скорой, а отойдя на пару шагов стал наблюдать. Без сознания я был недолго, пришел в себя, отдышался, да и поплелся покамест к себе в комнату.
Мне тогда не показалось странным это его наблюдательное поведение - мне и в голову не могло прийти, что я представляю реальную угрозу всему укладу жизни Славика. Я не мыслил себя проживающим в рабстве вечно.
Частенько приходила их доверенная соседка Люба, кажется проверить состояние птичника и всяких там ключей, находящихся постоянно у меня - в недоступности ныне Славика. Ну а я, оправдывая материнский заговор меня в младенчестве, снова и снова вставал. Будто действительно робот, вполне справлялся с оговоренными обязанностями, да еще и по дому что-то поспевал.
Это крайне важно, когда все вокруг все если уж не чисто, то по крайней мере в относительном порядке. Если ты настолько плох, то нервы, окружение/восприятие - важно чуть ли не в первую очередь.
Жанна с Вовой, когда бывали, вроде как отводили глаза. Скажут эдак чего, типа не нужно ли тебе что?, а сами будто прячутся, смешно даже как-то. Правда мне особо смешно не было. Не было и мыслей типа - врешь, не возьмешь... Я просто плыл, будто давно уже умер.
Спокойствие - это главное. Конечно тут я влип - тут мне спокойствия не видать. Но на сколько вообще возможно. Всегда есть мир внутри тебя, и потревожить его уже невозможно в принципе. Вот туда и надо "нырять" в последнем случае.
Мало помалу я приходил в норму. А иногда мне так лишь казалось. Например мог чувствовать себя хорошо и чуть ли не вприпрыжку бежал мерить температуру - контроль значит. Увидев что температура 40,5 сильно удивлялся - чего же мне тогда легче? Может я уже в раю?
Но бывало что и впрямь все приходило в норму. Рывками эдак выздоравливал - то лучше, то снова так.
Помогал конечно опыт - отдельное питание, отдельный сон, относительный минимум раздражающего...
Меня однажды стрихнином отравили, так с меня дней за 10 полностью кожа слезла - обновилась - выгорело казалось все внутри, до состояния мумии, и все равно каким-то чудом остался в живых. Может чего-то не доложили тогда? Не знаю. Правда в тот момент у меня и материальные средства были серьезные, и женщина рядом почти родная мне - проблем с покупками не было, одними фруктами, витаминами и водой питался те дни, и вокруг все в порядке.
Когда стало ясно что я не умру, начался какой-то странный шантаж:
- Вить, давай дадим Славику последний шанс...?
И так каждую неделю, после очередных упорных его поисков по хатам алкоголиков.
Славик был с Украины, там у него (с его слов) была семья. Уж не знаю почему он желал бродяжничать, вместо того чтобы жить в своем доме со своей же семьей. Мне подобные люди никогда не были понятны. У меня вот никогда дома не было и все же бродягой меня вряд ли кто назовет. А тут есть дом, есть семья...
В общем весь этот мини-шантаж я глушил просто:
- Это ваш дом, ваш работник (он у них типа ломового работника плотник-каменщик-и-вообще) и мое слово вам не требуется.
Шантаж принимал разные формы. Например приехав в очередную пятницу, они рассказывали как перед отъездом от дома, их машину взяли в кольцо падающие в мольбах на колени бомжи, умоляя взять их к себе. Но они твердо всем отвечали, что у них уже появился добросовестный работник и тем самым вакансия пока закрыта.
Точнее под вопросом вакансия. Обращенным ко мне вопросом.
Мне же оставалось отвечать на этот вопрос тоже вопросом:
- Чего же вы их не взяли? Я тут не навечно, да и уговор наш, вами нарушен. Существовать со всей пьянью я ведь по любому долго не буду, так что в следующий раз берите к себе кого-нибудь из молящих вас об этом.
Стало однако сразу ясно - везти меня обратно с вещами они не станут. Дескать если уж неймется, топай своим ходом.
Я бы и потопал, но снова все мои вещи останутся. Снова потери несовместимые. Один комбинезон чего стоит - на снегу лежишь в нем и можешь спокойно спать. Корейский, морской. Естественно весь инструмент, посуда кое какая, отнюдь не мятая алюминиевая. В общем снова снова и снова - попал я!
Попытка Вовы рассказать историю названия этого населенного пункта вообще могла кого угодно насмешить. Дескать тут блатных по традиции мочили, потому поселок и называется - Мочилы.
Я во первых без понятия, кто это такие - блатные?, а во вторых, проведя всю жизнь на войне, к возможной смерти отношусь философски. Но занятно однако, зачем мне это рассказывать?
Несколько раз приходил участковый. И если я из соображений обычной вежливости приподнимался из-за стола, то ему видимо казалось это раболепием и он вальяжно говорил - это частный визит, не тревожься.
Славика пугали (но обязательно в моем присутствии!) неким Бударом - бывшим чином МВД, ныне зажиточным коммерсантом, содержащим гараж на множество грузовых машин, рабов, которых он кормит исключительно "Роллтонами" и заставляет работать из под палки.
Послушав это несколько раз, очередную страшилку я прервал вопросом:
- Не могли бы они направить к этому Будару меня? Все лучше постоянных пьянок...
Они сказали что спросят.
Видимо спросили. Мне сообщили что нет пока такой возможности. Но если и будет, то сам Будар просит у них именно Славика, которого поверхностно знает через собутыльников Славы, бывших в свое время у него в рабстве.
Друг Вовы работает в местном ГИБДД. Его зовут Андрей. Жанна с Вовой зовут его просто - Андрюшенька. И он часто бывает у них в гостях. Не помню, видел ли я его трезвым. Если видел, то редко, и потому не запомнил этих моментов.
Не знаю что они говорили ему обо мне.
Однажды каким-то чудом мы оказались за одним столом. Андрюшенька рассказывал как они охотились. Передавал по кругу свой мобильник с заснятым видеороликом, которым все восхищались.
Когда очередь просмотра дошла до меня, я увидел раненного лося, убегающего от преследователей. Его догоняли, стреляли снова и снова, и все это записывали на мобильную видеокамеру.
Я спросил:
- Для чего ты это снимал и теперь показываешь?
По моему я этим вопросом всех тут смутил. Испортил ненароком маленький праздник.
В другой день, за этим же столом, Андрюша приказным тоном сказал мне:
- Наливай, чего сидишь?!
- Да я не хочу - ответил я - вслушиваясь во вдруг возникшую за столом тишину.
- Мне плевать, все равно наливай! - продолжал Андрей.
Я ничего не ответил, потихоньку незаметно определил для себя опору или траекторию перемещений в начале боя, наиболее уязвимые стороны и прочее...
Через минуту Андрюша как ни в чем не бывало взялся сам наливать, и все снова радостно беседовали.
Приказывать проводить его, он уже стал Славику. Тот, напустив на себя показное веселье и браваду, приговаривая шутя что-то типа «ну долго ты там будешь еще собираться?» - ушел с ним.
Он вообще здоровый парень, этот начальник тамошнего ГИБДД и друг Вовы. Для них видимо и вовсе смотрится Ильей Муромцем. И Жанна тогда спросила меня:
- Ну как тебе наш Андрюшенька?
- Для деревни нормально - ответил я - но в город с этими понтами лучше не соваться, могут не понять.
Видимо и на этот раз я не угодил им.
Как-то к Вове приехали гости. По виду уголовники.
К нему вообще часто приходят гости. Разные. Сам Вова говорит что он простой крестьянин, с обидой вспоминая как Андрюше однажды пришлось защищать его от рекетиров, ныне коммерсантов являющихся его друзьями, соседями или поставщиками. О том, что он эксплуатирует рабский труд, Вова наверно не помнит.
Ну вот, заходят эти его гости поздно вечером, Вова их встречает, берет из их рук мясо и, тут встает вопрос кто для них его будет жарить?
Без тени сомнения гости указывают на меня - вот он и будет. Обращаются даже и не ко мне конкретно. Вова растерянно оборачивается, а я просто говорю:
- Нет.
Гости, осознав наличие у меня голоса, добавляют:
- Да мы заплатим.
Я извиняюсь и повторяю уже сказанное, добавив что мне рано вставать, как никак за живыми существами - птицами - ухаживаю... На том в общем-то и ухожу к себе.
Гости кажется вообще в недоумении, видимо впервые видят раба не исполняющего их прихоти.
В общем дерьмовые дни это были, чего уж. Не хватит места описать все "радости" рабства. Славик вообще заполучил возможность теперь долгие его розыски сваливать на меня - дескать вот, Витя весь из себя такой, а я получается никчемный на его фоне - так он часто со слезами на глазах объяснял теперь свои недельные запои.
Это мне сквозь приступы смеха рассказала однажды Жанна.
В присутствии же Вовы, Славик иногда превращался в настолько скоростного работника, что любой в его пользу пренебрег бы Диснеевскими мультфильмами - Славик двигался и работал быстрее, чем персонажи тех мультфильмов. Глядя на его перемещения можно было наверно косоглазие заработать.
Вскоре пришли дни, когда веселье стало почти круглосуточным. У Вовы на работе (работал он в фирме занимающейся установкой металлических дверей) вышли какие-то проблемы, и они с Жанной уже не выезжали в Москву.
Вот тогда ад разыгрался по настоящему.
В моем понимании всякие проблемы в любом случае отражаются на кошельке и вынуждают во многом себя ограничивать.
Тут же проблемы были не похожи на проблемы - водка лилась натурально рекой, толпы гостей шли на водку и угощение такой же рекой. Дни для меня были заполнены тревогой и снова почти лишены сна. Жизнь снова превратилась в непрерывный ад. А дом гудел до поздней ночи.
Лишь утро - лучшее время суток - все еще оставалось моим.
Имея аналитический склад ума, анализу подвергаешь всегда и все. Варианты, совпадения, читаешь между строк, сравниваешь, сравниваешь и сравниваешь, выводишь статистику.
И я анализировал. Снова и снова возвращался к моменту, когда купился на обещание спокойной жизни и попал в эпицентр этой вот веселухи.
И ведь не первый, не второй, наверно и не в первой десятке раз оказался обманутым. Я дурак? Или слишком доверчивый? Или вчера родился и совсем неопытный? Как так получается снова, снова и снова быть обманутым? Что вообще я мог сделать в тот момент с пробитым легким? Если бы остался, смог бы выжить? Если бы пришлось погибать, жалел бы о том, цену чему не знал бы - об этом вот обмане? Если такое случиться снова (какую уж сотню раз?), что делать?...
Обернешься, посмотришь на веселую Жанну, всякий раз привозящую на выходные чуть не по ведру водки, на тихо беснующегося Вову из-за неуправляемости раба, навязанного ему Жанной, на людей, не предполагающих наличие у тебя каких-либо прав и голосовых связок, на по детски радостный просмотр ролика про особо жестокое убийство и прочее, прочее, прочее "веселье"...
И тогда задашь себе последний, конкретный вопрос - если не отступлю и в результате буду погибать, что лучше - рабство или смерть?
Ответ приходит сам собой. Если смерть будет в тишине и покое, если в отличие от жизни никто и ничто не сможет обгадить хотя бы это - тогда смерть все же предпочтительнее.
Ну а там, если Бог даст так еще и выживу. Тогда уж действительно достойно.
Вот и принято решение - не отступать больше никогда. Что бы ни случилось. Даже погибая не отступать!
Где-то когда-то песенку слышал, слова вот запомнились: "И теперь если вдруг, отпустив тормоза, мир безумный покатится в бездну - я как в детстве закрою рукою глаза, и скажу всем - тю-тю и исчезну".
Был вторник, 10 февраля 2009 года. Вторник - это день поездок по однажды и навсегда заведенному мной укладу жизни.
Например понедельник - это день энергетики и гигиены, помывки то бишь. Весь вечер среды - отдан изготовлению, или приведению в порядок экипировки. Органайзеру этому уже много лет и я всегда стараюсь его придерживаться. Иногда корректирую, с поправкой на обстоятельства, но основные моменты стараюсь соблюдать. Это важно. Так можно делать в одиночку огромное количество дел и не запутаться в них.
Был вторник. Солнечное утро наверно тоже заговорщически плевать хотело на все пьянки и веселухи.
Я поднялся рано, затемно собственно. Степенно собрался, дал себе время смириться с тем, что сейчас понесу потери - все мои вещи останутся у этих рабовладельцев. Может когда и смогу сам затребовать, может сама судьба однажды воздаст им за эти потери, а пока...
Часов в 10 они проснулись. Птички накормлены, я собственно тоже, на душе у меня от выстраданного и наконец принятого решения легко.
Вова удивлялся, Славик видимо облегченно вздыхал в похмельном сне...
Я знаю что никто не преградит мне путь. Это особое состояние - готовность ко всему. Прощаясь, улыбался только я.
И последний бой начался. Теперь ни шагу назад. Что бы ни случилось.
Назад - Дальше
Карта сайта
Мой адрес Электронной почты: q2212@yandex.ru
Номер моего мобильного телефона: +79030100732
